Королёв - Скандинавская мифология [энциклопедия]
Всякая мифология – плоть от плоти народа, её создавшего. В ней, как в зеркале, отражаются характер народа-родителя, ценности, которые он превозносит и лелеет, – и антиценности, им порицаемые и отрицаемые; также мифология, точнее, самый её дух, находится в непосредственной связи со средой обитания народа-мифотворца. И весьма любопытно сравнивать между собой мифологические системы разных народов, обнаруживая в последних упомянутые выше соответствия и противопоставления. Особенно богатый материал для сопоставлений подобного рода даёт Европа – по причине своей компактности в сравнении с другими материками. Чем дальше на север от колыбели цивилизации – Средиземноморья, – тем суровее становится дух мифологии, тем жесточе делаются боги, кровопролитнее битвы, трагичнее конфликты и безнадёжнее судьбы. И своего апогея это "нарастание драматизма" достигает в мифологии крайнего европейского Севера – в мифологии скандинавов.
Достаточно сравнить картину скандинавского мифологического мироздания с аналогичной картиной, допустим, мифологии греческой, чтобы почувствовать разницу в мировосприятии народов: студеное безлюдье с редкими хуторами у скандинавов – и напоенные солнцем, плодородные, густо заселённые земли у греков. "Несовпадение менталитетов" столь очевидно, что поневоле усомнишься в правомерности отнесения и греческой, и скандинавской мифологических систем к общей индоевропейской мифопоэтической традиции.
Для скандинавской мифологии – в том виде, в каком она дошла до наших дней, – характерно одновременное бытование в двух "измерениях". Первое – то самое существование вне времени, "здесь" и "сейчас", в круге вечного возвращения, как назвал этот мифологический принцип Мирча Элиаде: "Всё повторяется до бесконечности и на самом деле под солнцем не случается ничего нового. Но это повторение… придаёт событиям реальность". Второе "измерение", напротив, наполнено временем; это внутреннее время мифологической системы, определяющее и описывающее её возникновение, развитие – и гибель; вся мифология скандинавов, все действия богов и героев подчинены единому, разворачивающемуся во внутреннем мифологическом времени эсхатологическому сюжету о гибели мироздания в языках пламени (или, по другой версии мифа, во вселенской стуже). И эта "предустановленная эсхатологичность" проводит чёткую разграничительную черту между скандинавской мифологией и другими индоевропейскими мифологическими системами. Эта "мифическая идеология" уникальна, и вряд ли будет преувеличением сказать, что в ней в полной мере отразилось мироощущение жителей европейской периферии, обитателей сурового Севера.
Основные сведения по скандинавской мифологии сохранились в записях XIII века – стихотворной "Старшей Эдде", содержащей песни о богах и героях, и прозаической "Младшей Эдде", учебнике скальдического искусства, составленном знаменитым исландцем Снорри Стурлусоном. Отдельные мифы реконструируются по позднейшим сагам – например, по "Саге о Вельсунгах" или по "Саге об Инглингах". Мифологические мотивы обыгрываются и в поэзии скальдов – прежде всего в так называемых "кеннингах", то есть скальдических метафорах, часто содержащих аллюзии и отсылки к эпизодам мифов. "Рационализированные", сведённые с небес на землю мифы приводит в своём сочинении "О деяниях датчан" датский хронист Саксон Грамматик.
Христианизация Скандинавии привела в том числе и к забвению мифов, записи которых прозябали невостребованными в монастырских библиотеках, – мифов, но не веры, бытовавшей в сельской глубинке на протяжении столетий, несмотря на все усилия христианских священников. Лишь с началом "учёного ренессанса" в северной Европе, пришедшегося на XVI–XVII века, мифы скандинавов были открыты заново и вернулись в европейский культурный контекст. Романтическое движение с его неиссякаемым интересом ко всему "народному" превратило мифы из предмета изучения филологов в достояние широкой публики. "Как и во многих других областях духовной жизни, в изучении мифа романтизм открыл новую страницу. И как во многих других областях, в изучении мифа до сих пор разрабатывается многое из того, что начали разрабатывать романтики. Сущность романтического открытия мифа заключалась в том, что несостоятельность всех старых толкований мифов вдруг стала очевидной. Мифы были осознаны как Правда (с большой буквы) и как создание Народа (тоже с большой буквы) и в силу этого стали объектом восхищения и поклонения".
Век двадцатый стал эпохой подлинного возрождения скандинавской мифологии – как культурного, так и практического. Новое язычество, буквально захлестнувшее Европу и Северную Америку, "восстановило в правах" древнюю веру, придав ей официальный статус, а в художественной литературе сложилось целое направление, получившее название "нордической фэнтези" и опирающееся на сюжеты мифологии скандинавов (аналогичная ситуация наблюдается и с мифологией кельтской). Иными словами, скандинавские мифы вновь обрели "плоть и кровь", поэтому книга, посвящённая скандинавской мифологии, вправе рассчитывать на благосклонное внимание публики.
Скачать [293 kB]